Тогда иди. Есть и другие миры, кроме этого. Стивен Кинг. Тёмная Башня.
В тот тёплый осенний день я, как обычно, зашёл в своё парадное и подошёл к лифту. Вернее – лифтов у нас в парадном два. Но «маленький», пассажирский, уже вторую неделю был на ремонте. А «большой» исправно развозил пассажиров по этажам.
Привычно нажав кнопку вызова, я посмотрел на цифровой индикатор. Вместо обычных цифр от одного до четырнадцати на табло светилась полная чушь – индикатор явно барахлил. Но гудение шахты предвещало скорое прибытие кабины. Смело шагнув в приветливо раскрывшиеся двери я нажал кнопку своего, пятого этажа. Лифт двинулся вверх. Вдруг свет в нём мигнул, и кабина остановилась. Только застрять не хватало! Но лифт вновь двинулся наверх. Правда, ехал он какими-то рывками, очень медленно. И свет в нём как-то нехорошо мерцал. Паники у меня не было – приходилось просто мириться с обстоятельствами и терпеливо ждать, когда мы, наконец, приползём. Я беззлобно поминал и ЖЭК, и лифтёров, и Горэнерго за качество услуг. Беспокоило лишь то, что, по моим подсчётам, даже при такой черепашьей скорости, я давно уже должен был достичь пятого этажа. А лифт всё ехал. Вот тут мой технократический ум стал рисовать нехорошие картинки. Что будет, если кабина не остановится? Если доберётся до четырнадцатого этажа и продолжит движение? Я уже представлял, как крыша кабины пытается проломить потолок шахты, как разрушается подъёмный механизм, рвутся стальные тросы. Сработает ли при этих неисправностях блокировка? Смогут ли аварийные уловители затормозить рухнувшую с высоты кабину?
Я не знаю, сколько прошло времени – лично мне показалось, что очень долго. Лифт остановился, и двери раздвинулись, выпуская меня на этаж. На мой, пятый этаж! Радуясь, что «приключение позади», я перевёл дух, отпер двери своей квартиры и шагнул в своё жилище. Мне даже в голову прийти не могло, что моя «лифтовая эпопея» лишь началась, и сколько всего мне придётся пережить в этот день. Жизнь вновь казалась светлой и радостной. Сняв в прихожей куртку и обувь, я прошёл в комнату. «Дом, милый дом!» Привычно подошёл к окну, чтобы ещё раз порадоваться хорошей солнечной погоде. И лишился дара речи...
Нет, за окном не было чудовищ! Хотя даже появлению чудовищ можно было бы найти простое для рассудка объяснение. Например, досрочное празднование Хеллоуина. Или съёмки фильма.
За окном не было привычного пейзажа! Не было так хорошо знакомого заводского корпуса на противоположной стороне улицы. Всё остальное – было. А завода – не было. Вместо него были уже тронутые осенней желтизной деревья в небольшом сквере, за которым возвышалась украшенная рекламой громада торгово-развлекательного центра.
На ватных ногах я вышел в лоджию и распахнул окно. Привычный запах городской осени дохнул мне в лицо, но изображение не поменялось. Я оглянулся – комната была моей, я был у себя дома. Но ведь только недавно я вышел из такси у заводского корпуса – он был на месте! Перешёл улицу, зашёл в парадное, поднялся на свой этаж, зашёл в квартиру... Рассудок давал трещину. Бред! Не может быть! Я вернулся в комнату и бессильно сел на диван, отвернувшись от окна. Смотреть на улицу было, почему-то страшно. Может, стоит просто позвонить в Скорую и вызвать психбригаду? Взгляд упал на телефон. Точно! Я же собирался позвонить в Аварийную Службу Лифтов. Где-то в тумбочке под телефоном была распечатка с телефонами аварийных служб района.
Нужный номер я увидел сразу. Он был написан красным маркером взамен прежнего, зачёркнутого. Что-то я не помню, как писал его. Но почерк, на удивление, был явно мой.
Гудки в трубке быстро сменились приятной мелодией, а потом вежливый мужской голос произнёс: «Оператор слушает». Я сообщил о проблеме с лифтом и указал адрес. В ответ вновь услышал приятную музыку, и через несколько секунд мне сообщили, что вызов принят. Посоветовали до вечера не пользоваться лифтом, а лучше вообще не выходить из дома. Еле сдержался, чтобы не послать их чудо-сервис куда подальше.
О «неправильном виде из окна» я им, конечно же, не сказал. Хотя, кажется, они спросили «всё ли у меня в порядке». Ага! Так «в порядке», что в психушке уже прогулы ставят!
За окном по-прежнему красовался сквер и возвышался модный балаган. Может, я сплю и это сон? Я потёр глаза, потом уши. Ничего не изменилось. Интересно, а если во сне выпить холодной водки? Или лучше обжигающий глоток спирта? Может в голове кое-как распогодится? Заодно проверим, сон это, или нет. Что-то я не припоминаю, чтобы пил во сне. Я прошёл на кухню. И замер на пороге...
Кухня была не моя! Нет, моя, но «другая». Такая, какой я только собирался её сделать, когда появятся деньги. Мебель, интерьер были именно такими, как я планировал. Может, я провалялся несколько месяцев в коме? Может, у меня амнезия, частичная потеря памяти? Грязная посуда в мойке была моей. И судя по её немногочисленности, оказалась она в раковине сегодня утром.
Это был просто не мой мир. Очень похожий на мой. Но чей-то чужой. И у этой квартиры был свой хозяин – «другой я», для которого всё здесь было родным и привычным. Где он сейчас? Мы поменялись с ним местами? Быть может бедняга стоит на нашей старой кухне и с ужасом смотрит в окно на завод? Или он тоже здесь, в этом мире? Мотается по городу и, неровен час, вернётся домой? И увидит меня!
Вы когда-нибудь представляли себе, что приходите к себе домой и застаёте там свою точную копию, двойника? Если у вас нет брата близнеца, то обоюдный инфаркт – весьма вероятный исход этой встречи!
Бегом отсюда, пока не поздно! Быстро надел куртку и ботинки, мимоходом подумав: «точно ли в этом я сюда заявился?». Путь отступления был ясен – «как пришли, так и ушли». Значит – снова поломанный лифт!
В лифте всё было, как и в первый раз. Мигнул свет, остановка, и медленное движение кабины. Но, на сей раз – вниз.
Выйдя из дверей парадного, я стоял и наслаждался зрелищем. На противоположной стороне улицы во всей красе стоял приятно-серый заводской корпус. Никаких торгово-развлекательных центров и скверов!
Из-за дома показался трамвай и проехал по улице. По нашей улице. По моей улице!!! Здесь никогда не ходили трамваи. Я снова оказался в «чужом» мире. «Новом, другом» – называйте, как хотите! Но не моем.
На этот раз я не был заперт в стенах «почти моего» жилища и решил оглядеться по сторонам. Подойдя к проезжей части, я стал рассматривать улицу. Наверное, вид у меня был, как у сумасшедшего туриста.
Вместо бара «Окна» в павильончике располагался «Гастроном». По улице ходил трамвай. На газетном ларьке, вместо современной украинской «ПРЕСА», красовалась старорежимная вывеска «Союзпечать». А чуть поодаль, на «родном» заводском корпусе висел плакат. И не какая-нибудь рекламно-сексапильная красотка, а огромный портрет «дедушки Ленина»!!!
Можно было бы предположить, что это какой-то «модный прикол». Или компартия проводит очередную рекламно-политическую акцию для пенсионеров. Но внутренний голос мне подсказывал, что это не так. Всё было гораздо проще – здесь всё ещё была Советская Украина! Постояв ещё пару минут, я убедился в этом. Иномарок на улице было гораздо меньше, а дорогих машин что-то не видел вообще. Я находился на территории Советского Союза в XXI в., с украинским паспортом в кармане, с гривнами и долларами в кошельке. Что-то не тянуло меня продолжать изучение этого мира в качестве «украинского шпиона». Надо было бежать – и я поспешил в парадное, к «странному лифту».
Поездка в испорченном лифте уже не пугала – двух раз оказалось достаточно, чтобы я привык к этой процедуре. Всё было, как обычно. Всё, кроме двери в «мою» квартиру.
А вот дверь была не моя! Красивая, модная бронедверь, отделанная под дерево. С блестящими ручками и чужими замками. Попасть внутрь я всё равно не мог. Я даже не был уверен, что за ней проживает кто-то, очень похожий на меня. Значит – снова вниз!
Дудки вам! На лифте не поеду – пешком по лестнице спущусь. Хуже всё равно не будет. Оказалось наоборот – «дудки мне»! Двери на лестницу были заперты на замок. Я понимаю, что это против Правил Пожарной Безопасности. Но, кажется, я тут не хозяин. Единственной радостью стал вид с общего балкона возле входа на лестницу: завод, бар, «ПРЕСА» и никакого трамвая и Ленина! Может я уже близко от дома? От «моего» мира? Снова – на лифте вниз.
У выхода из парадного стояла Алёнка, соседская девочка с восьмого этажа. В руке она, как всегда, держала катушку длинного поводка своего спаниеля Тоби. Так, появились знакомые люди! Что ж, проверим:
– Здравствуй, Алёна! – судя по реакции, имя я назвал верно. Уже хорошо!
– Здравствуйте, – судя по улыбке, она меня тоже узнала. Имени моего она может и не помнить. Значит, я живу тут?
– Тоби! Тоби, пошли домой! – и Алёнка потянула поводок.
То, что появилось на пороге парадного, заставило меня просто отпрыгнуть. Хотя его тоже звали «Тоби», но это был не спаниель. Я не знаю, что это было! Но, точно не собака. Не то, что у моих соседей, но вообще на Земле таких тварей нет. Не должно быть!
То, что было на поводке, имело четыре средней длины когтистые лапы, было покрыто чешуёй и издавало кашляющие звуки своей клювообразной мордой. Если предположить, что его не привезли с Альфы Центавра, то оно вполне могло быть далёким потомком каких-нибудь доисторических ящеров.
– Не бойтесь, он ведь не кусается! – рассмеялась мне в след Алёнка. Но я уже жал кнопку лифта, чтобы убежать из мира, где дома держат подобных страшил. Интересно, им птеродактили подоконники не загаживают?
Дверь на этаже была моя. Но опечатанная. Судя по всему – милицией, или ещё кем-то подобным. Ну, эту загадку мы, пожалуй, разгадаем! Хуже чем есть, мне всё равно не станет.
Для начала я убедился, что мои ключи к замкам подходят. А потом аккуратно разорвал бумажную полоску с печатями – так, чтобы сразу в глаза не бросалось соседям. Открыл дверь и вошёл в квартиру.
Квартира была моей, «очень моей». Всё было на месте. Всё было привычным. Кухня была старой, а вид из окна – знакомым. Если б не маленькое «но» – в ней никто не жил, наверное, несколько месяцев. Не знаю, почему я так решил – просто понятно, что здесь никто не живёт. «Здешний я» уехал? Скорее сбежал. Или умер?
А вот в комнате начались сюрпризы. Оконное стекло было разбито, хотя большинство осколков кто-то подмёл. А посреди комнаты, на полу...
Я сразу понял, что это такое. Довольно большое пятно кое-как отциклёванного паркета. То, что щели между половицами темнели запёкшейся человеческой кровью, сомневаться не приходилось. Здесь кого-то убили. Я убил? Убили меня? Значит, в этом мире я либо мёртвый, либо в тюрьме, либо в бегах. Да уж, чудненький выбор! Оставаться здесь было неприятно и очень опасно. Ничего хорошего тут меня не ожидало.
К слову сказать, я уже начал сомневаться, что смогу вернуться домой. Хотелось просто сесть и заплакать. Когда я понял, что это не страшный сон, не наваждение, а просто фантастический калейдоскоп возможных реальностей, я ещё надеялся вернуться. Но каждый новый мир преподносил мне новые сюрпризы, проверяя меня на прочность.
Так! Хватит ныть! Не останавливайся! Во всяком случае, из «мира кровавого пятна» тебе лучше поскорее убраться. «Мерцающий» лифт поднатужился, и опустил меня на первый этаж.
Здесь было совсем плохо. В парадном было грязно и темно, двери выломаны. На улице – пасмурно, и гулял ветер. Я сразу понял, что здесь лучше не задерживаться. Но решился выглянуть из дома.
Заводского корпуса не было. То, что от него осталось, представляло хаотичное нагромождение руин со следами пожара. Здесь произошло что-то страшное. Страшное не для меня, как в прошлый раз, а для всех. Война? Техногенная катастрофа? Не знаю. Но этот мир был мёртв, во всяком случае, город – точно. Не было слышно ни стрельбы, ни надсадного воя далёких сирен, ни грохота взрывов. Ни карканья ворон, клюющих тела. Только завывание порывов ветра.
Была ещё одна причина, по которой я хотел убраться отсюда поскорее. Это воздух. Точнее – странный привкус во рту. Я не знаю, что это. Немного похожий на металлический, но другой. Не думаю, что это просто «воздух мёртвого города». Может радиация, может химия, а может ещё какая-то дрянь. Дышать этим было нельзя! Я натянул на лицо воротник своей кофты – пусть будет хоть какой-нибудь фильтр. И стараясь не поднимать в воздух пыль, подошёл к двери лифта. Нажал на кнопку. Лифт был мёртв, как и всё здесь. Что ж, опять попробую пешком, по лестнице. Снова «минус» – дверь на лестницу была грубо заложена кирпичной кладкой. Даже если я найду лом и стану пробивать в ней лаз, риск окочуриться от местной заразы только возрастёт.
В этот момент я услышал звук открывающихся дверей лифта. Как он приехал? Я ведь не слышал, чтобы он опустился? Да и электричества здесь, похоже, нет уже очень давно. А если в лифте «кто-то»? Я безоружен, но выбирать не приходилось. Короткий лестничный пролёт позади – и я у дверей лифта, готовый броситься в последний рукопашный бой...
Лифт был пуст. Он ждал меня, распахнув двери, и лампочка под потолком кабины по-прежнему мерцала, хотя кнопка вызова так и не засветилась красным огоньком. Электрический свет в кабине лифта, посреди этого мёртвого мира, стал для меня светом надежды. Я нажал на кнопку с цифрой пять, и в который раз отправился наверх. В тот момент я даже не хотел задумываться над тем, как мне удалось вырваться или кто помог мне.
Дверь квартиры очень напоминала мою. Если только не учитывать того, что дерматин на ней был порезан чьими-то шаловливыми ручонками, а вылезшую вату не раз поджигали и тушили. Но на этаже горел свет, с лестничного балкона открывался вид на родной пейзаж. И по сравнению с миром, где я только что побывал – всё было не так уж плохо. Хотя я сомневался в том, что дверь испортили сегодня.
Ключ к замку не подошёл. Влез наполовину – и застрял. Пришлось подёргать его, чтобы освободить. Я уже понял, что «ошибся миром» и это не моя квартира, но было поздно. Из глубин жилища чей-то несвежий голос заорал: «Вот я щас, ... кому-то рога поотшибаю!!!». Дверь резко распахнулась, и на пороге возник «здешний хозяин моей квартиры». Я осознавал, что только что пытался незаконно проникнуть в чужое жилище, и, если хозяину удастся меня задержать, то милиция и дурдом мне обеспечены. Была мысль «с ходу зарядить рогоотшибателю по репе» и ретироваться к родному лифту. Второй была не менее ужасная мысль, что открывший дверь – это «другой я». Ужасная, поскольку стоявший в дверях персонаж был живописен. В «трениках» и грязной майке, с алкоголическими мешками под глазами. Однако он был ниже ростом, не моей комплекции, к тому же белобрысый с проседью. Если бы я встретил его на улице, то ни за что бы не поверил, что у него вообще есть квартира – типичный бомж.
Я был явно сильнее физически. Хотя закон был на его стороне, я был уверен, что смогу дать ему отпор и убежать. Поэтому решил попробовать обойтись без драки:
– Простите великодушно! Дверью ошибся... Заблудился немного, как говорится «нашло что-то», – начал неумело оправдываться я.
– Опа! Ой, погодь – я ж тебя знаю! Ты ж тут вроде раньше жил, что ли? – вдруг ответил хозяин, окутав меня миазмами своего перегара.
– Ну да! Так вот – задумался, замечтался..., – улыбнулся в ответ я, – и попёрся по привычке по старому адресу!
– Гы! Бывает... Я тож как-то набухался и на старую хату попёр. Ну в дверь долбанул, «Лидка, открывай, курва!». Я ж тогда с Лидкой жил. Ну а они мусоров вызвали, перебздели там все. А мне чо – я мусорам старую прописку показал. Они мне на месте люлей навешали, и домой отпустили. Даже в участок не повезли... Да чо мы в дверях стоим, как неродные! Проходи давай, в свои бывшие хоромы. Ща сядем, накатим за встречу – у тебя голова и поправится. А то ты зашуганый или усталый какой-то.
– Спасибо за приглашение! Но я лучше пойду. Всего вам доброго, удачи!
– Ну, как знаешь... Мне больше достанется! Гы-гы! Но давай, заходи, если чё...
Первый этаж выглядел привычно. Посмотрим, что творится снаружи.
Снаружи было облачно, и моросил мелкий дождик. Завод был на месте. Привычно ходили прохожие и ездили машины. Но отличие сразу бросилось в глаза. На стене завода висел здоровенный портрет неизвестного мне мужика в военной форме. А огромный транспарант возвещал: «Україна вітає своїх визволителів!». Где-то громко играла бравурная музыка. У них тут что, праздник какой-то победы? Не похоже – ржавая громада, стоявшая на обочине дороги чуть поодаль, очень уж напоминала сгоревший танк! Кажется, это не просто празднование какой-то исторической даты. Словно в подтверждение моих мыслей вдали раздался выстрел, потом короткие автоматные очереди и характерное рявканье крупнокалиберного пулемёта. На праздничный салют это было совсем не похоже.
Не знаю, кто тут нас от кого освобождал, но в голове колоколом звучало слово «оккупация». Весёленький расклад! Осталось только решить, куда записываться – в партизаны или в полицаи? Нет уж, в «жёсткую политику» играйте сами! Мне и в «родном» мире украинской «выбориады» хватило!
Значит, продолжу, как школьник, кататься на лифте.
Сначала мне показалось, что я вновь попал в «мёртвый город». Пятый этаж встретил меня закопчённым потолком и разрисованными стенами. Двери квартир, в том числе и моей были либо распахнуты настежь, либо сорваны с петель. Но этот мир не был мёртвым. С улицы доносились разные звуки.
Я осторожно вошёл в свою квартиру. Моё бывшее жилище имело печальный вид. Мебель была разгромлена, и её обломки валялись под ногами. Посреди комнаты, среди разобранного паркета, были остатки давно погасшего костра. Закопчённый потолок, выбитые окна, сломанный стул. Какие-то кучи тряпья, очевидно бывшие некогда моей одеждой.
Я скорее почувствовал, чем услышал – в лоджии кто-то был. На всякий случай, я вооружился куском стальной трубы, валявшемся тут же, на полу. Не знаю, зачем я это сделал. Возможно, захотелось защищать своё осквернённое жилище. А может, просто решил помочь, своему здешнему двойнику. Но, скорее, просто даже самое примитивное оружие прибавляет мужчине уверенности.
В углу лоджии, на куче тряпья сидел живой человек. Молодой парень смотрел безумными глазами куда-то сквозь меня, и что-то бормотал. Перед ним валялись упаковки от каких-то лекарств и аптечные пузырьки. Первым желанием было прогнать этого наркомана, но от него столь воняло испражнениями, что я не стал его тревожить. Чтобы не поднимать вонь, в прямом смысле. Несчастный всё же отреагировал на моё появление – улёгся на тряпьё и затих. А я решил внимательнее рассмотреть окрестности.
На улице царил хаос. Повсюду валялся мусор, на обочинах стояли разбитые и сгоревшие автомобили. Окна выбиты, а все стены исписаны какими-то странными призывами и символами. Где-то вдали кто-то что-то громко вещал в мегафон. Разобрать слова было невозможно, но в усиленном эхом голосе было немало злобы и трагизма. Однажды мне даже показалось, что у различил, то ли одобряющий, то ли негодующий рёв толпы, внимавшей неизвестному диктору.
Когда я услышал звук приближающейся машины, то решил не испытывать судьбу и слегка пригнулся. Устроился так, чтобы продолжать наблюдение, но быть самому менее заметным с улицы. Думаю, весьма вовремя. По улице проехал самосвал, с толпой вооружённых людей в кузове. Кабина и кузов были обшиты листами ржавого железа, и украшены какими-то эмблемами. Грузовик скрылся за домами. «Может тут прошёл Чемпионат Мира по футболу, и теперь фанаты так развлекаются?» – попытался в уме пошутить я. Но шутка получилась невесёлой – на самом деле в этом мире было не до смеха. Недалеко от дома остановилась ещё одна машина, небольшой грузовик с открытым кузовом. Вылезшие из кабины двое были одеты в ОЗК – светло-зелёные комбинезоны химзащиты. Лица скрывали защитные очки и респираторы. У одного из них за спиной висел укороченный, «ментовский», автомат Калашникова. Они куда-то отошли, пропав из поля моего зрения. Но вскоре вернулись, волоча чей-то труп. А потом с размаху забросили его в кузов. Тело ударилось об пол с мерзким деревянным стуком. Вот такая здесь «Скорая помощь». Санитары сделали ещё несколько ходок, заполняя кузов этого катафалка новыми телами. Одним из мертвецов был ребёнок...
Воздух здесь не имел того странного привкуса, который напугал меня в «мёртвом городе». Но иногда порывы осеннего ветра доносили до меня отчётливый смрад гниющих тел. Этот мир умирал. Хаос и анархия доедали его. Кто-то объединялся в стаи, кто-то бежал, куда глаза глядят. Кто-то пытался забыться запасами разграбленных аптек, кто-то предпринимал безнадёжные попытки навести порядок. Интересно, как бы поступил я?
Словно отвечая на мой вопрос, взгляд остановился на одной из настенных надписей у дверей лифта: «к Василию Григ. – Вт.11:00». Буквы не раз и не два кто-то наводил по-новому. И я знал, кто это писал! Дело было не только в почерке – просто я сам написал бы именно так. И поступал бы именно так. Загадочная надпись означала, что здешний «другой я» оказался смелым парнем, и был ещё жив. Каждый вторник, в одиннадцать часов он ожидал здесь тех своих знакомых, кто пытался вырваться из города в безопасное место.
Мысленно пожелав удачи своему бесстрашному двойнику, я вошёл в лифт, чтобы поскорее убраться отсюда. И переместиться на первый этаж, где меня ожидали новые впечатления.
Стены парадного были сиреневого цвета, а потолок – лимонно-жёлтый. Снаружи было ещё «красивее». Выйдя из парадного, я обнаружил, что мой дом окрашен в ядовито-салатовый. Заводской корпус был ярко-розовым, бар «Окна» назывался «ТЫКСЪ» и был выкрашен снаружи в лиловый цвет. Остальные дома тоже удивляли попугайскими цветами.
Это был какой-то абсурдный, «мультяшный» мир. От аляповатой пестроты красок веяло каким-то безумием. Может в Горсовете разрешили легальную продажу и употребление тяжёлых наркотиков? Мол, «расширим горизонты сознания и сделаем наш город удивительно красивым раз и навсегда»! Думаю, здесь даже не удивились бы, если бы я назвался пришельцем из параллельного мира. Да хоть с Сатурна!
Если я застряну в этом «мультике», то скоро буду сопровождать каждую свою фразу весёлым смехом Вуди Вудпекера. И я снова отправился наверх.
Неужели я вернулся? Выйдя из кабины лифта я почему-то почувствовал себя очень комфортно. В парадном пахло соседской жареной картошкой, лампочки горели, и всё было настолько привычным, что я решил не торопить события.
Я вышел на лестничный балкон и внимательно посмотрел по сторонам. К остановке возле заводского корпуса подъехал самый обычный автобус правильного маршрута! Дома были нормальных цветов, войны не было, хаоса и мёртвых тел не наблюдалось.
Дверь была моя. Именно такая, какой я помнил её многие годы. На всякий случай я нажал кнопку звонка, и он отозвался в прихожей привычной трелью. Никто не собирался мне открывать – и это было замечательно! Потому что я, единственный и неповторимый жилец этой квартиры, стоял с ключами в руках под своей дверью. И ключи подходили к замкам идеально. Лёгким движением я открыл дверь. И понял, что с заявлением о собственной неповторимости я поспешил – тут жил не я!
Мебель была частично моей, но вещи точно принадлежали не мне. По крайней мере большинство из них. В этом доме была своя хозяйка. И ребёнок лет двух-трёх, о чём красноречиво свидетельствовала детская кроватка, игрушки и развешанные в лоджии детские вещи.
Уйти я не успел. В парадном послышались голоса, шаги и кто-то стал отпирать машинально запертую мной дверь. Всё! Хватит, надоело! Пусть делают со мной всё, что хотят. Пусть сдают хоть в милицию, хоть в психушку. Или даже застрелят на месте. Бежать мне было некуда, и не хотелось.
Моё присутствие в квартире не вызвало даже удивления у появившихся на пороге людей. Молодая семейная пара, с малышом в складной коляске, одарила меня светом улыбок.
– Привет! А мы думаем, кто к нам пришёл? Верхний замок вроде запирали, а он открыт, – произнёс молодой папаша. И я понял, что знаю его. В моём мире его звали Николай, и он был моим хорошим знакомым. Судя по всему, здесь он был женат и почему-то проживал с семьёй на моей жилплощади. Стараясь сохранять спокойствие, я улыбнулся и ответил максимально нейтрально:
– Да вот, заглянул на огонёк, вас проведать.
– Чего-то ты раненько. Я только в конце недели получу бабки и сразу рассчитаюсь. Сейчас, конечно, тоже есть. Но если тебе отдам, то будем дня три «лапу сосать». Или тебе горит?
– Да нет! Заплатишь в своё время. Я просто мимо проходил и решил заглянуть на всякий случай, посмотреть, что тут как, – добродушно рассмеялся я. Фу ты, как всё оказалось просто. Колька с семьёй снимают у меня жильё!
– Чаю попьёшь? Или минералочки холодненькой? – спросила Колина жена, имени которой я знать не мог.
Мне, конечно, очень не хотелось бы, чтобы моему здешнему двойнику напомнили в конце недели, как он на днях гонял чаи с квартирантами. Ну ладно, будь, что будет. Я хотел хоть немного перевести дух в спокойной обстановке.
– Давай чайку, – отозвался я, а про себя подумал: «Хоть отдышусь в этом спокойном мире, пока чайник закипит». Нужно только сохранять спокойствие и никак не показать, что я – не я. Поэтому добавил:
– Чё то я сегодня забегался. Куча дел накопилась, прямо голова кругом идёт...
И в этот момент зазвонил мой мобильный. Кому я мог понадобиться в «чужом мире»? Это было так неожиданно, что я даже не взглянул, кто меня вызывает.
– Да, слушаю.
– Привет! – раздалось в трубке.
Этот голос я узнал сразу. Я узнал бы его из всех голосов во всех мирах. Так сказать «привет!» могла только Она.
– Привет, моя красавица! Соскучилась? – я ничего не знал о её жизни в этом мире. В моём она была Единственной, Желанной, и, по целому ряду причин, Недоступной. Поэтому здесь я решил выбрать позитивно-шутливый тон.
– Спрашиваешь! А ты?
– Ужасно!
– Ты когда домой собираешься?
– Наверное, скоро, – ответил я. Знать бы ещё, где вообще теперь мой дом. Интересно, если «здешний я» сдаёт эту квартиру, то где он сам живёт? У родителей, где-нибудь за городом, или, вообще, в Америке?
– Что значит скоро? Давай быринько дуй домой! Я, кстати, котлет нажарила.
У меня перехватило дыхание. Неужели... Но Она прервала мою затянувшуюся паузу:
– Ты не забыл, что ты Анатолию Владимировичу обещал?
Знать бы, кто здесь Анатолий Владимирович!
– Дорогая, напомни. А то я сегодня придурковатый какой-то...
– Только сегодня? По-моему, ты всегда «чучундра»! – и рассмеялась, – Машину пожарную кто купить грозился? Он меня уже сегодня достал «А папа сегодня мне пожарную машину купит?».
– Конечно, куплю! Обязательно! – еле выдохнул я. По лицу потекли слёзы.
– Всё, цём! Жду!
Я стоял и тупо смотрел на свой телефон. На дисплее вызовов последний звонок был обозначен просто: «жена». Сердце бешено колотилось и воздуха не хватало.
Оказалось, что Коля со своей женой тактично выходили с кухни, пока я общался.
– Благоверная звонила? – полюбопытствовал вернувшийся Николай, – Напрягала?
– Что ты! Как может такое чудо напрягать! – быстро утерев слёзы, бодрым голосом отозвался я.
– Ну что? Тебе чёрный и покрепче? Чайник закипел.
– Нет. Извини, не буду. Мне ещё надо мотнуться, малому пожарную машину купить – я обещал.
– Ладно, понимаю.
Простившись с Колей и его домочадцами, я ещё несколько минут тихо стоял на этаже. Я не знал, куда мне идти. Сердце рвалось пополам. И одна его половина очень хотела прийти в дом, где вкусно пахло котлетами. И обязательно принести кому-то маленькому самую красивую пожарную машину. А Самой Красивой – всего себя.
Но другая половина сердца звала домой. В тот дом, что случайно затерялся среди миров. В тот мир, что действительно был по-настоящему «моим миром».
Я понимал, что это семейное счастье – не моё. Пусть даже принадлежит кому-то, так похожему на меня. И я просто не имею права его разрушать.
Без колебаний я вызвал лифт. Мне было уже всё равно, вернёт ли он меня в мой мир. Или оставит в этом. Или доставит прямиком в эпицентр термоядерного взрыва.
Двери открылись, и я шагнул в кабину, где по-прежнему мерцал свет. Нажал кнопку первого этажа, и двинулся вниз. Неожиданно свет в кабине погас, и лифт остановился. Светился лишь дисплей моего телефона, который я по-прежнему сжимал в руке. Просто светился – телефон «заглючил»...
Я не знаю, прошли секунды, минуты или столетия. Но свет в кабине вновь загорелся. Ровно, без мерцания. И лифт опустился на первый этаж.
У дверей кабины стояли двое с рабочими кейсами для инструментов. Один повыше, другой пониже. Оба одеты в технические комбинезоны с надписью «ТрансЛифт». Только вот какие-то они были очень уж чистые для наших рабочих! Просто «европейский сервис»!
И лица у них были странные. Добродушные, улыбающиеся. Но – непривычные. Я не знаю, как их описать. Обычно такими изображают эльфов. Или Ангелов.
– Ну что же вы, мужчина! – мелодичным, бархатным голосом сказал высокий, – Вас же предупреждали, что аварийным лифтом пользоваться нельзя. Могли надолго застрять, сорваться или вообще погибнуть! Посидели бы дома, пока мы исправим – ничего бы не произошло. Ни Вам хлопот и огорчений, ни нам. Всё, теперь лифт в порядке, пользуйтесь на здоровье.
– Угу, – кивнул я. Честно говоря, меня сейчас заботило совсем другое: «Пусть тот, «другой я» обязательно купит сегодня пожарную машину! Самую лучшую! Самую красивую!». И важнее этого сейчас не было ничего!
Лифтёры прошли мимо меня и вошли в кабину. Двери уже начали закрываться, и тут я не выдержал и крикнул им вслед:
– Скажите ему, чтобы купил пожарную машину!
Тот, что пониже ростом, обернулся, придержал дверь, и ответил:
– Обязательно!
Он взглянул мне в глаза. Я знаю, он понял, о чём я просил. И выполнит это.
Когда я включил свой мобильник, последний вызов отмечен не был. И в списке не было подобного контакта. Правда, я запомнил другой номер. Простой номер, по которому звонил в аварийную службу в самом начале своих приключений. Тот самый, что был написан красным маркером. Конечно, пробовал набрать. Результат нетрудно было угадать – механический голос сообщил мне о том, что «Неправильно набран номер». Про «ТрансЛифт» тоже никто ничего не слышал...
Я давно живу в своём уютном мире. И почти не думаю о том, что моя жизнь могла бы сложиться как-то иначе. Лишь иногда, редкими ясными осенними вечерами, я смотрю на звёздное небо, словно пытаясь разглядеть в бескрайних мирах маленького мальчика. Того, кому пожарную машину подарил не я. И по моим щекам текут слёзы.