S.T.A.L.K.E.R. RealPlay
Прочитав многочисленные коменты по проведённым страйк-ролевым играм «Сталкер», спешу заметить:
1. «Там же радиация!»
– Игра проводится не в чернобыльской зоне, а на полигоне к югу от Киева. Не нужно быть «великим географом», чтобы понять, что радиации там нет.
2. «В армию бы их!»
– Многие участники уже успели с честью отслужить в армии, чего не скажешь о многих «комментаторах»... Некоторые воевали в горячих точках. Кое-кто служит и по сей день в ВС или в силовых структурах.
3. «Это ж скоко денег!»
– А лучше их пропивать, проигрывать в игральных автоматах, просаживать в казино и ночных клубах? Вообще-то чужие деньги считать неэтично... Те, кто «вложились» в игру – вложились не для себя лично, а для всех участников. Каждый вкладывал в игру то, что мог!
4. «Лучше б картошку садили (копали)!»
– Сажай, копай! Кто тебе не даёт? Точи гайку на заводе! Все участники играют в свободное от работы время. А кто как отдыхает – личное дело каждого.
5. «Это всё – игра и понты!»
– Конечно игра! И всё организовано так, чтобы избежать реальных травм. Хотя страйкбол – развлечение экстремальное, и синяков не исключает. А вот побегать-поползать пару дней по здоровенному полигону – сами попробуйте!
6. «Лучше б водку пили и шашлыки ели!»
– В неигровое время на полигоне возможно и это!
7. «Авторы «Пикника на обочине» А. и Б. Стругацкие не получили от игроделов не то чтобы денег – благодарности!»
– На слово «сталкер» у Стругацких авторских прав нет. Хотя за идею зоны им «респект и уважуха во веки веков»! Есть мир зоны от киевской компьютерной фирмы GSC, куда входят компьютерные игры, книги разных авторов и страйк-ролевые игры от ТМ «Милитарист». К слову сказать, неплохая альтернатива мирам Джорджа Лукаса!
8. «Налицо пиар какой-то дешёвой книжонки в глянцевой обложке и довольно посредственной игрульки с неповоротливым устаревшим движком».
– Критика от критиканства отличается конструктивностью. Напиши дорогую книжку в матовой обложке, сделай непосредственную игрушку на поворотливом новейшем движке – может и в тебя играть будут!
9. «Эти все игроманы-ролевики зассали бы поехать в Припять, когда там реально надо было спасать ситуацию... в 86-м им вообще было пару лет. Никакой памяти у страны нет! И видимо не будет».
– Не стоит расписываться за неизвестных вам людей «кто чего бы зассал». А о Чернобыльской трагедии и героизме народа участники помнят без напоминания. И, стоя в едином строю, почтили перед игрой минутой молчания память настоящих героев-чернобыльцев!
10. «Хохлы дурью маются!»
– Вместе с хохлами дурью маялись: кацапы, бульбаши, жиды, ары, банабаки, мамеды, чучмеки и чурки...
Лесник Михалыч
Данило Михайлович Железняк. Год рождения неизвестен. Белорус. Холост, детей нет. В политических партиях не состоял, не судим.
По материнской линии – потомственный лесник в 10-м поколении. Мать – смотрительница лесхоза «Зубр». Отец – лесник того же хозяйства, внук знаменитого матроса Железняка. Того самого, что «шёл на Одессу, а вышел к Херсону», то есть топографический кретинизм у Михалыча – наследственный. Его отец рано умер заблудившись во вверенном ему лесу в 300 метрах от своей избушки.
Духом зоны Михалыч стал по чистой случайности, хотя случайностей в Зоне не бывает.
Как-то заблудившись, он совершенно случайно вышел к ЧАЭС и спокойно подошёл к Монолиту – сама Зона пропустила его, устранив все препятствия. По мнению Болотного Доктора, Лесник попал под осколки Чёртова Яйца и вляпался в Демона-Хранителя. Произошло это задолго до Хемуля («Линия Огня») и Лесник был первым, получившим такой эффект. Точных подробностей Болотному Доктору выяснить не удалось по причине специфики общения с Лесником. Сам Лесник вообще не понял случившегося. На вопрос Монолита о желании ответил: «А идить он усьо, бл..., лесом!» С той поры лесом и ходит, став одним из Духов Зоны.
Отношения:
К Монолиту:
– Такая цудоўная мандула здаравенная. Я такой ніколы не бачыў. І як бы кажа хтосьці ў башцы голасам начальніка.
Такая чудесная мандула здоровенная. Я такой никогда не видел. И как бы говорит кто-то в башке голосом начальника.
К другим Духам зоны:
К Дмитрию «Рэду» Шухову (Чёрному сталкеру):
– Дзіўный чалавек. Усё ведає – аж страшна. І гарелкі не п’є...
Удивительный человек. Всё знает – аж страшно. И водки не пьёт...
К сталкеру Юрию «Живчику» Семецкому:
– Кажуць, йон нядаўна памёр?
Говорят, он недавно умер?
К Болотному Доктору:
– Добры чалавек – не забіває нікога. Усіх кахає і яго ніхто не чапає. І звяркоў тутейшых лечыць усіх без розніцы. Толькі дренна – гарелкі не п’є!
Добрый человек – не убивает никого. Всех любит и его никто не трогает. И зверюшек тутошних лечит всех без разбору. Только плохо – водки не пьёт!
К сталкеру Тропову (Картографу):
– Геты, як яго... Дорогин? Ну, вандроўца такой як Миклухо-Маклай... Усюды ходзіць. Чык – і ўжо тамака! Дзіўны нейкі, але добры. Йон міне «Компас» падарыў, каб рэчку пераходзіць і ніколі не заблудзіцца. Але я яго ўсё роўна прая...в.
Этот, как его... Дорогин? Ну, путешественник такой как Миклухо-Маклай... Везде ходит. Чик – и уже там! Странный какой-то, но хороший. Он мне «Компас» подарил, чтобы речку переходить и никогда не заблудиться. Но я его всё равно прое...л.
К О-Сознанию:
– А што гэта???
А что это???
К Группировкам:
К учёным (научникам):
– Надта разумныя. Усё нешта химичуть... Дохимичылись ужо! Менш тоўстых кніжак без малюначкаў чытаць трэба – дуру будзе менш. А то ад іх даследаванняў тут усё горш і горш...
Шибко умные. Все что-то химичат... Дохимичились уже! Меньше толстых книжек без картинок читать нужно – дури будет меньше. А то от их опытов тут всё хуже и хуже...
К Монолитовцам:
– Страшныя людзі – сяктанты! Кажуць яны дзяцей ядуць і ўначы голымі скачуць? Але я сам іх толькі здалёк бачыў – страшна. Не кахаю іх...
Страшные люди – сектанты! Говорят они детей едят и ночью голыми скачут? Но я сам их только издали видел – страшно. Не люблю их...
К Долгу:
– А дзе гэта? Кажуць яны дзесьці далёка? Але дрэннага аб іх не чуў...
А где это? Говорят они где-то далеко? Но плохого о них не слышал...
К Свободе:
– Шалопутныя і шыбутныя, але вясёлыя.
Шалопутные и шебутные, но весёлые.
К нейтралам:
– Ды іх тут шмат розных лазіць. А што яны ўсё робяць?
Да их тут много разных лазит. А что они все делают?
К бандитам:
– Ну, ёсць тамака і сапраўдныя уркаганы, зэки усякія. А ёсць – людзі, як людзі. Толькі кажуць цудоўна і ўсё з гэтымі... Як іх, – «пантамы». Мяне не крыўдзяць – у мяне грошай няма! Але гарэлку яны п’юць.
Ну, есть там и настоящие уркаганы, зэки всякие. А есть – люди, как люди. Только говорят чудно и все с этими... Как их, – «понтами». Меня не обижают – у меня денег нету! Но водку они пьют.
Машина
– Спасибо, что прикрыл и подбросил. Хорошая машина у тебя, Находкин. Я вот думаю, может, и себе такую раздобыть?
– Раздобыть не проблема. Могу помочь-посодействовать. Стоит недорого – всего два ящика консервов, но только армейских. И два блока довоенных сигарет.
– Недорого!
– Как сказать... Кстати, зачем тебе она? Ты ведь и так неплохо живёшь? А с машиной – хлопот не оберёшься. Ночевать в ней конечно хорошо, комфортно. Да и теплее, чем в подвале. Но спрятать её здесь не всегда возможно, поэтому место для ночёвки найти трудно. И в одиночку, без прикрытия, особо не выспишься. Меня вот Моля сторожит, – и он потрепал по загривку собаку, – лучше любого детектора.
– Это какая уже по счёту «Моля»? – грустно спросил я, понимая как трудно терять друзей. Даже четвероногих...
– Четвёртая... И чем же ты заправляться будешь? Бензин нынче дорогой, и не лучшего качества. Я даже не знаю, что они туда бадяжат. Но цены пока стабильные. Полный бак – два ящика консервов. Правда, любых...
– Это получается, что сама тачка два блока сигарет стоит!?
– Почти так. Бензин-то весь Вормэнсы контролируют. Они и цену установили.
– А ты-то как не разорился до сих пор при таких раскладах?
– Мне Вормэнсы должны. Я ихнего Хольстера отбил и вытащил. Вот и заправляюсь теперь у них. Дружбы особой, конечно, нет. Но не стреляют – у них понятия ещё остались.
– А ты никогда не думал, что Вормэнсов можно «вынести»?
– А ты никогда не обращался до войны к психиатру? Вынести?! Ну и что будет? Цистерны они, скорее всего, сразу взорвут, как только станет ясно, что не удержат. Даже если удастся отбить половину – будет только хуже. Каждый идиот сможет на машине рассекать и постреливать. И будут кататься, пока все машины не угробят, и весь бензин не сожгут. Это я тебе точно говорю! Нет, я в таких делах не участник. Да и не болтай подобного никому – дольше проживёшь!
– Ну, я ведь только тебе... Тебя-то я давно знаю, ещё до всего «этого».
– Спасибо за доверие. Но сегодня уже никому не стоит доверять. Люди быстро дичают и портятся. Но, всё равно, спасибо!
– Ладно, пойду. Да, не подскажешь, где можно патронами слегка разжиться?
– Держи полрожка. Больше поблизости нет. Ну, если не брезгуешь, и сапёрное дело не забыл, можно пошариться по карманам в районе пятого цеха. У тех, кого собаки не совсем растащили. Попробуй.
– Благодарю. Удачи тебе. Даст Бог – свидимся!
– И тебе удачи, Лысый. Да, вот ещё... Когда через площадь будешь проходить, если что, то за бетонную выгородку на углу не вздумай прятаться – я там мину поставил.
* * *
– Находкин – Хольстеру!
– Хольстер на связи.
– Лысый прошёл. Я помог ему. Маршрут он точно знает. И выведет прямо на лабораторию. Сопровождайте его и подстрахуйте, если кто сунется. Пока он не откроет кодовый замок – не валите.
– Понял тебя, Находкин. Конец связи. Роджер.
Старуха
– Почему ты тогда не защитил старуху, Семён?
– Потому что в подвале меня ждали двое детей. Чужих детей. И я должен был вывести их отсюда...
– И ты не побрезговал разжиться вещами в доме старухи после того как мародёры ушли? Может, ещё благодарил их за грязную работу?
– Я забрал всё, что могло нам пригодиться. Трупу старухи эти вещи уже были не нужны. А одного из мародёров я потом «отблагодарил», встретив в посёлке. Это было воспринято как «убийство без причины». Теперь мне в посёлок дороги нет... Ну, спроси меня, Хан, ещё что-нибудь? Спроси! Может, сходим опять «туда» и поищем пропавшую мораль?
Вьетнамский сундучок
Что такое мой «Вьетнамский сундучок»? А помнишь, как в боевиках: когда «всё плохо и всех почти убили», главный герой достаёт из-под кровати здоровенный зелёный ящик. Этот «гроб» дорог ему как память о весёлой загранпоездке в дальние недружественные страны.
Смахнув с крышки пыль, он открывает сундук и рассовывает по карманам хранящиеся там реликвии. Самое безобидное из содержимого, как всегда – ружейное масло...
Лысый Бандит
Первым опытом общения со швейной машинкой было обшивание куколки. Мне было лет 12...13.
Куколка, принадлежащая младшему кузену, перезимовала под снегом в песочнике на даче. По весне вполне могла переселиться на помойку, ибо вид её был страшен: бледная, сероватая, волосы отвалились... При помощи точечек иголкой и втирания чёрной краски придал ей очарование бритой башки и плохо выбритой морды. Нацарапал и втёр сине-зелёные татуировки. И пошил ей миленькую одежонку в чёрно-серую полоску «особого режима содержания» – штаны, куртку и кепку. На коленях накрасил белую полосу, а на спине и левой груди – белые круги. Белые туфельки отфактурил горячим напильником и выкрасил в чёрный цвет полиалкидной эмалью.
Куклу «Лысый Бандит» у меня выпрашивали все взрослые. Но «ушла» она, как положено – была застрелена при попытке к бегству.
Креатифф (телереклама)
Брызги прозрачной воды.
Сосредоточенный гуцул в национальном костюме что-то кричит другому гуцулу на полувенгерской версии украинского языка. Второй гуцул радостно хохочет.
Брызги прозрачной воды. Камера отъезжает.
Оба гуцула заняты трудным делом – они лихо сплавляют огромный плот по быстрой горной реке. Плот состоит из надувных резиновых женщин разного качества, форм и расцветок.
Крупным планом – тапок одного из гуцулов, пританцовывающий на надувной сиське.
Оба гуцула машут руками и кричат кому-то: «Ого-го-го!»
Камера показывает гору с третьим гуцулом.
Третий гуцул поднимает огромную трембиту и издаёт мерзкий звук, приветствуя братьев-плотогонов.
Кадр замирает, на нём появляется надпись:
ФАЙНИЙ ВІДПОЧИНОК У КАРПАТАХ!
и телефонный номер.