Сщмч. Константин (Дьяков), 1864 – 1937
Предисловие
Архипастырская деятельность священномученика Константина промыслительной волей Божией протекала в страшное разорительное время для Церкви Христовой Православной на земле Святой Руси. Следствием всеобщего духовного опустошения было и разорение архивного комплекса, предпринятого богоборческой властью с целью лишить грядущие поколения нашего народа его священной истории. Документальных данных об архипастырской деятельности митрополита Константина (Дьякова), как и о многих других священнослужителях того страшного времени, не имеется. К тому же за этот период отошли ко Господу все живые свидетели, знавшие его. В силу таких обстоятельств, воспользуемся для увековечивания его исповеднического и мученического подвига лишь теми скудными сведениями, которыми мы располагаем.
В начале 1990-х при сборе биографических сведений о митрополите Константине для рассмотрения вопроса о его канонизации полученные данные были мизерны, иногда ложны и противоречивы. Свидетельством тому помещённое на сайте Харьковской епархии «Житие священномученика Константина (Дьякова)». Скудность и неточность сведений биографического свойства объясняются как личной скромностью самого владыки, так и разбросанностью документов, в том числе и следственных дел, по архивам.
Пастырь добрый
Будущий митрополит Константин (в миру Дьяков Константин Григорьевич) родился 19 мая 1864 г. в селе Старая Водолага Харьковской области в семье священника. Иногда встречающаяся дата рождения владыки 21 мая 1871 г. неверна, поскольку в 1937 г. он сам называл себя «73-летним стариком».
Окончил Харьковскую Духовную Семинарию и Академию. Женился, и 23 октября 1891 г. был рукоположен в сан священника. С момента хиротонии и до 1897 г. служил в соборной церкви г. Чугуева, Харьковской обл. В 1897 г. получил назначение в храм Рождества Христова г. Харькова и был назначен законоучителем средних учебных заведений.
Грянули страшные годы революции. Практически с первых дней своего существования советская власть пыталась поставить Церковь «вне закона». Наверное, будет уместно сказать, что двадцатые годы были не только революционными, но и годами церковных смут и нестроений. «Обновленцы» и «автокефалисты», а то и просто самозванцы в рясах, раздирали Церковь Божию, сея смуту в людских сердцах. Для того чтобы не уклониться, нужно было иметь поистине пламенное сердце и светлый разум. И в эти страшные годы протоиерей Константин хранит верность Матери-Церкви и её законному предстоятелю – Святейшему Патриарху Тихону, находившемуся тогда в заключении. Наверное, лучшей похвалой этой верности звучали тогда обвинения из уст врагов Церкви: «ярый тихоновец». Это было своеобразным признанием твёрдости веры.
Отец Константин был из тех, которых народ часто называет «маститыми протоиереями», признавая их духовную мудрость, пастырский опыт и авторитетность суждений. Считая для себя невозможным оставаться в стороне от церковной жизни, просто «затвориться в алтаре», отец Константин активно противостоит «обновленцам-живоцерковникам» – суррогатному антицерковному реформаторству, поддерживаемому Советами с целью расколоть Церковь.
В 1923 г. известный Харьковский протоиерей Константин Дьяков был впервые арестован. Обвинение не было предъявлено, и через 2 месяца он был освобождён.
Вот выписка из Дела №13417 от 17.03.1923 г. по обвинению Дьякова и других 27 человек-церковников за борьбу с обновленцами в городе Харькове.
17 марта 1923 года был арестован Дьяков Константин – протоиерей. В ходе расследования было установлено, что арестованные Дмитриевский И.Н., Кратиров и другие, всего 7 человек, являлись активными черносотенцами-тихоновцами, за что по распоряжению Особой Комиссии НКВД от 15 мая 1923 года были высланы за пределы Украины сроком на 3 года Дмитриевский и другие 7 человек. Этим же постановлением Дьяков К. и другие из-под стражи были освобождены и следствие по ним прекращено за недостаточностью материалов об антисоветской деятельности.
Но промысл Божий готовил отца Константина к другому служению и более тяжким испытаниям.
Архиерей
По настоянию Патриарха Тихона, неожиданно освобождённого из-под стражи 25 июня 1923 г., в 1924 году отец Константин, будучи вдовым, делает важнейший шаг к своему мученическому подвигу – принимает монашеский постриг. То, что при постриге он был наречён прежним именем Константин, тоже весьма знаменательно. Ведь не ради затвора в лесной глуши становится он монахом. Господь готовит его к принятию архиерейского сана. Вскоре будущий святой был возведён в сан архимандрита. Великий пастырь был призван стать великим архипастырем. Снискав любовь и уважение верующих как батюшка Константин, он готовится служить Богу в епископском сане. И принятие монашества стало ещё одним достойным ответом обновленческим идеям «женатого епископата» и «второбрачного духовенства». «Верно слово: если кто епископства желает, доброго дела желает» (1 Тим. 3:1) – желает не ради почестей и славы людской. Будущий Владыка прекрасно осознавал, какой путь ждал архиерея в «молодой Стране Советов», ибо очень многие епископы уже шли к своему Господу и Владыке Христу сквозь тюрьмы и лагеря, сквозь пытки и издевательства.
21 сентября 1924 г. Святейшим Патриархом Тихоном и собором епископов архимандрит Константин был рукоположен во епископа и назначен епископом Сумским, временно управляющим Харьковской епархией.
После кончины Святейшего Патриарха Тихона, последовавшей 7 апреля 1925 года на праздник Благовещения, владыка Константин, как верный сын Матери-Церкви, 12 апреля 1925 г. подписал акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому).
В 1926 году повторно арестован и помещён в тюрьму г. Харькова, освобождён через 3 недели, обвинение не предъявлено.
С 18 мая 1927 г. владыка Константин был избран Членом Временного Патриаршего Священного Синода при Заместителе Патриаршего Местоблюстителя митрополите Сергии (Страгородском).
Слева направо: епископы Павел (Кратиров), Константин (Дьяков), Борис (Шипулин), Евгений (Зёрнов), Онуфрий (Гагалюк), Дамаскин (Цедрик), Антоний (Панкеев). Харьков 1924 (1927?) год.
12 ноября 1927 г. возведён в сан архиепископа. Назначен архиепископом Харьковским и Ахтырским. А в 1929 году архиепископу Константину вверено также временное управление Днепропетровской и Феодосийской епархиями. Кровавое колесо репрессий раскручивалось всё быстрее, и многие епископские кафедры пустовали. Немногим ещё остававшимся на свободе архиереям приходилось управлять сразу несколькими, зачастую удалёнными друг от друга, разорёнными епархиями. Эти Святители Христовы совершали своё архипастырское служение, прекрасно понимая, что в любой момент могут сменить своё архиерейское облачение на тюремную робу. И за короткое время им предстояло сделать очень многое – прежде всего, своим примером не давать угаснуть искоркам веры в сердцах заблудшего, растерявшегося народа.
Духовной дочери моей Лидии Николаевне Рагозиной на молитвенную память от Архиепископа Константина. 20 (7) сентября 1929. г. Харьков
2 апреля 1931 г. владыка был награждён правом ношения креста на клобуке.
В 1932 году столица Украины была перенесена из Киева в Харьков. Как достойнейший украинский архипастырь, владыка Константин 18 мая 1932 г. был возведён в сан митрополита и назначен митрополитом Харьковским и Ахтырским, Патриаршим Экзархом Украины.
После возвращения столицы в Киев в 1934 году владыку переводят на новую столичную кафедру. 26 июня 1934 г. он был назначен митрополитом Киевским, Патриаршим Экзархом Украины, и 29 марта 1935 года прибыл к месту своего нового служения. 25 декабря 1936 г. награждён правом предношения креста за богослужением. Киевская епархия, как и вся Православная Церковь, переживала тогда, наверное, самые страшные годы. Подобного разорения Церковь не видела ни при татарах, ни при поляках, ни при фашистах. Вот личное свидетельство самого Владыки Константина (из показаний, взятых в 1937 г.):
Следователю НКВД УССР лейтенанту Гольдфарбу
В связи с переводом столицы из Харькова в Киев я прибыл к месту своего нового служения 29 марта 1935 года. На Киевщине было 170 приходов, из них 70 функционировало и 100 взяты под заготзерно. Серьёзная болезнь прекратила мою деятельность почти на 3 месяца. В настоящий момент число приходов на Киевщине сократилось до минимума: всего 16 с 4-мя городскими. Я прошу Советскую Власть дать возможность мне, 73-летнему старику, одержимому весьма многими и тяжёлыми физическими недугами, мирно и тихо закончить свою жизнь.
Подпись: Патриарший экзарх, митрополит Константин.
«Городищенское дело»
Дело Митрополита Киевского и Галицкого, Экзарха всея Украины Константина (Дьякова) никогда не казалось простым и ясным. Но лишь в последнее время мы получили возможность говорить о масштабности готовившейся операции НКВД, в которой митрополит должен был сыграть ключевую роль.
Как уже говорилось, до своего Киевского служения владыка Константин с ноября 1927 г. был архиепископом, с мая 1932 – митрополитом Харьковским и Ахтырским, Экзархом Украины. Его новое назначение совпало с переездом правительства из столицы «первой» в столицу древнюю. 26 июня 1934 святитель получил титул митрополита Киевского и Галицкого; он не был здоров, шёл ему 71 год.
Среди Новомучеников Черкасских, канонизированных Церковью, засвидетельствовавших мученической смертью веру во Христа в 1937...38 гг., есть группа православных священников из с. Городище, которые стали жертвами именно в связи с делом святителя. В их следственных делах, хранящихся в Черкасском госархиве (куда они попали после упразднения КГБ) хранятся документы, которые высвечивают, словно в инфракрасном излучении выявляя тайное, «дело патриаршего экзарха». Они заставляют пристальней вглядеться в уже ранее известные факты и как бы прибавляют резкости и красок к портрету киевского святителя. В следственном деле протоиерея Александра Цыбульского обнаружен текст обращения владыки к новой пастве, из которого мы узнаём о человеческих переживаниях, о предчувствиях митрополита, связанных с переездом:
Меня смущала мысль, с одной стороны, о необходимости оставления и горечи предстоящей разлуки с Харьковской паствой, где свыше сорока лет проходил я своё служение Церкви Христовой, а, с другой, опасение, смогу ли я в настоящее время понесть бремя святительства на новом месте служения, столь ответственном.
Прочитав привычный оборот «в настоящее время», мы замечаем: к тому моменту, когда митрополит Константин принял решение о переезде в Киев, по стране против духовенства уже прокатились, по крайней мере, три-четыре вала репрессий:
«бессистемные» расстрелы 1917 – 1920 годов;
системные по доносам «обновленцев» в 1922;
«мягкие посадки» 1923 – 1928;
и не менее «мягкие» в 1929 – 1931.
Помним мы и о «зачистке» в 1933-м, когда областной центр Киев перелицовывался в образцовую столицу – духовенство тогда массово высылалось за 50-й километр, позже за 101-й. В результате чего в таких городах как Черкассы и Умань, в то время входивших в Киевскую область, появилось значительное число нищенствующих монахов и белого духовенства. Их, лишённых своих монастырей, скитов, приходов, как мы знаем из дальнейшего, «зачистят» и на Черкасчине, а в 1938-м уж ни одного не останется.
Сам владыка арестовывался дважды. В лютой харьковской тюрьме он провёл два месяца в 1923 г. в числе «27 человек-церковников за борьбу с обновленцами в городе Харькове» и три недели в 1926-м.
В таких деморализующих условиях митрополит Константин писал:
Всецело предавая себя воле Божьей и с любовью взирая мысленно на многочисленный сонм тех моих предшественников, дивные образы которых доныне озаряют трудный путь крестоношения, я принял решимость по мере своих сил следовать их благочестивым трудам по устроению Церкви и духовной жизни возлюбленной паствы киевской.
Он «принял решимость». Это не стилистическая неточность. Решимость – синоним смиренной отваги. Конечно, человека посещают разные чувства – и растерянность, порой и страх. Но он принял решимость! Прочее душой отвергнуто. Голгофой ему станет кабинет №164 Лукьяновской тюрьмы.
Когда 29 марта 1935-го владыка перебрался в Киев, ему оставалось жить два с половиной года. В числе первых, с кем он познакомился, был священник Василий Кедреновский из района им. Петровского (ныне Городищенского района Черкасчины). В честь 55-летия о. Василия митрополит пригласил его в Киев для назначения протоиереем, после чего по обычаю угостил обедом. Осенью 1937-го это событие роковым образом скажется на судьбах разных людей в Городище.
16 сентября 1937 г. о. Василий Кедреновский был арестован. Эта дата заставляет вспомнить, что 15 сентября 1937 г. «Правда» опубликовала обширный материал Сталина «Беседа с первой американской рабочей делегацией 9 сентября 1937 г.». В «Беседе» вождь высказался на интересующую нас тему почти откровенно: «Партия не может быть нейтральной в отношении носителей религиозных предрассудков, в отношении реакционного духовенства, отравляющего сознание трудящихся масс. Подавили ли мы реакционное духовенство? Да, подавили. Беда только в том, что оно не вполне ещё ликвидировано. Антирелигиозная пропаганда является тем средством, которое должно довести до конца дело ликвидации реакционного духовенства».
Мы ещё вернёмся к последней фразе об «антирелигиозной пропаганде». А пока заметим, что к моменту выхода статьи «партия», проанализировав результаты январской переписи 37-го, выяснила, что в стране 75% верующих! И для исправления сложившегося положения заложила теоретический фундамент в деле «перековки отсталого сознания». Аналитическая «Записка» Маленкова начинается со вздоха: «Известно, что в последнее время серьёзно оживилась враждебная деятельность церковников».
И тут же «партией» было разработано уже практическое руководство (Оперативный приказ №00447 от 30 июля 1937 г.) для проведения массовых репрессий. В соответствии с ним в семи существовавших областях УССР (без учёта Молдавской АССР) расстрелу, при проведении следствия в ускоренном порядке, подлежали 7800 человек, в Белорусской ССР – 2000, в краях и областях РСФСР (без учёта национальных АССР) 42 500. То есть на территориях традиционно православных, убийству подлежало более 52 тысяч людей. Кроме того, в лагерях НКВД к смерти этим же приказом приговаривались 10 тысяч; во всех остальных республиках ССР и АССР – ещё 15 550 человек. При этом порядка 175 тысяч (вторая категория) должны были уйти в лагеря на 8 – 10 лет. Революционное государство приготовилось к решительной перековке общества, наделённого «всё ещё устаревшим сознанием», для получения человека завтрашнего дня. Перековка, как мы понимаем, в значительной степени удалась, ошеломляющий удар по религиозному и в первую очередь по православному миропониманию ощутим и сегодня. Сталинская «Беседа» явилась командой «фас!», щелчком хлыста...
Вчитываясь в текст следственного дела, сопоставляя даты, мы понимаем, что к митрополиту Константину начали подбираться, вероятно, ещё весной, когда буквально через четыре дня после его переезда в Киев арестовали его зятя – Бориса Дьякова. Такие приёмы призваны подавлять волю жертвы, заставить мечтать о том, «чтобы всё поскорее кончилось». В ходу у вскользь упомянутой Сталиным «антирелигиозной пропаганды», на которую партией возлагалась задача «довести до конца дело», были различные приёмы. Как известно, очень неплохо зарекомендовал себя такой боевой метод пропаганды как открытый судебный процесс, на котором враг кается и саморазоблачается. В прежнее время это действовало на общество очень убедительно. Наверняка, многие «режиссёры в синих галифе» мечтали бы организовать подобный открытый «процесс над церковниками». Тем более что опыт «суда над Церковью» 1922 г. у них уже был. А после этого, уже с «чертовски чистой» совестью, можно было пустить всё «реакционное духовенство» под стволы, благо прогрессивного духовенства как-то вокруг уж и не наблюдалось.
Патриарший экзарх митрополит Константин как один из крупнейших иерархов вполне подходил на ключевую роль в процессе. Для раздутия дела до масштабов, соответствующих эпохальному замыслу, взялись в свой час и за провинцию.
Вот, что рассказала историк Церкви Эмилия Петровна Ладыженская:
Когда начали искать «подходы» к святителю, одного за другим арестовывали тех, кто лично был с ним знаком. Из известных нам иерархов арестовали близкого ему архиепископа Филарета (Линчевского), архиепископа Георгия (Делиева), арестовали группу киевских монахов и священников, в том числе известного профессора Киевской Духовной Академии протоиерея Александра Глаголева и духовника киевского духовенства о. Михаила Едлинского. Для деморализации владыки 19 сентября 1937 г. арестовали и его дочь Мелитину (он был из вдовых протоиереев). Сам митрополит Константин оставался на свободе до 29 октября. Чтобы показать, что патриарший экзарх имел преступную «развёрнутую сеть», в районе им. Петровского арестовали о. Василия Кедреновского. С митрополитом городищенский священник встречался лишь единственный раз. Но и той встречи в 1935-м было достаточно, чтобы начать дело о «сети», это была зацепка. Однако священник оказался человеком крепкой веры и от уготовленной ему роли Иуды уклонился. Но и чекист не растерялся.
Конечно, при встрече в 1935-м между священником и митрополитом состоялась доверительная беседа, в который гость не мог не рассказать о закрытии храмов в своей округе. Это не удивительно. В то время многие инстанции были завалены просьбами прихожан об открытии храмов. Удивительно другое – как интерпретировал следователь их беседу и какими словами изложил её в 1937-м. Вот небольшой пример из его «творчества». На сетование о. Василия о закрытии храмов владыка якобы изрёк следующую сентенцию: «Нужно во что бы то ни было предотвратить этот процесс, отыскивать верных людей и добиваться открытия храмов». К своим суконным словам, верным по духу, следователь присочинил ещё и то, чего явно быть не могло. О. Василий якобы показал: «Прибыв в село, я в первую очередь связался с бывшим церковным старостой Акимом Коваленко и другими активистами и дал им задание подбирать надёжных людей, при поддержке которых добиваться открытия церквей и потом, как я рассчитывал, – для контрреволюционной деятельности». Протокол допроса завершался явно поддельной подписью, которая отличалась от личной подписи о. Василия в анкете арестованного.
О том, как цинично подделывались подписи, мы узнаём из пояснения государственной комиссии по другому следственному делу, хранящемуся в областном архиве: «При исследовании подписей выявлены следы копировальной бумаги, при помощи которой они были переведены и затем обведены чернилами. Перекопированы подписи путём нанесения их с анкет на протоколы поддельных допросов». В некоторых делах следователь без излишней «скромности» расписывался собственноручно за обвиняемого, не утруждая себя даже изменением почерка. Поправку на это, и подобные этому, «липование» (их термин) необходимо делать при оценке признательных показаний в делах того времени. У о. Василия была очень своеобразная, резкая полная подпись с характерной, необычной начальной буквой «К», скопировать которую оказалось непросто.
Дело о раскрытии «расширенной сети» явно не клеилось. В НКВД сделали выводы и 8 октября в районе им. Петровского арестовали ещё пятерых священнослужителей. От благочинного о. Александра Коломацкого, как и от других арестованных, бесцеремонно потребовали показаний против митрополита. И тут уже, не вникая в реалии, видя в деле непростительную заминку, наверняка подгоняемый из Киева, черкасский следователь вновь взялся за сочинительство: «Будучи в 1933 г. в Киеве, встретился с митрополитом по церковным вопросам и в беседе упомянул о том, как люди голодают». «Нужно воспользоваться этим для укрепления религиозных чувств верующих», – якобы воскликнул митрополит. Вероятно, следствие надеялось в будущем на то, что кто-то из городищенцев сможет озвучить эти показания на открытом суде. В обвинительном заключении мы читаем: «Стало известно, что упомянутая группа священников под руководством Коломацкого А.П. в период с 1933 г. проводила контрреволюционную работу. Одновременно подбирались лица для проведения террористических актов на случай интервенции». Для городищенских священников подготавливалась роль участников управляемого из Киева антисоветского повстанческого движения «церковников». В черкасском протоколе заседания Тройки от 16.10.1937 об этой группе сказано: «были участниками контрреволюционной группы бесприходных священников, что была связана с митрополитом Дьяковым Константином, ныне осуждённым». Если бы на открытом процессе действительно состоялось подобное «признание», то к радости властей это явилось бы публичным дезавуированием Декларации митрополита Сергия (Страгородского) о лояльности Церкви, что и дало бы правовое основание для полного её уничтожения.
Однако все «липования», и известные нам и неизвестные, рассыпались в одно мгновение. Такова была Божья воля.
Арест
Дьяков поддерживает связь с германским консульством. Зять Дьякова – военнослужащий штаба КВО, в сентябре 1937 года осуждён Военной Коллегией к расстрелу как активный участник военно-троцкистского заговора и немецкий шпион. Дьяков подлежит аресту.
Помощник начальника 4 отдела УГБ младший лейтенант Перцов. Арестовал Мардер.
Они были арестованы почти одновременно, в октябре страшного тридцать седьмого, во время богослужения в Свято-Покровской церкви г. Киева (на Соломенке, в те годы – Кафедральный Собор). Митрополит Киевский Константин (Дьяков), 73-х лет. Протоиерей, профессор бывшей Киевской духовной академии отец Александр Глаголев, 66 лет. Протоиерей, тоже профессор КДА, духовник киевского священства отец Михаил Едлинский, 78 лет.
Это была уже третья волна репрессий против духовенства, самая массовая и жестокая. Если дела 1931 года были объёмными, с множеством допросов, свидетельских показаний и очных ставок, то дела 37-го – тонкие, в десяток страниц, заканчивающиеся, как правило, кратким протоколом заседания Суда Тройки НКВД: «Постановили расстрелять. Лично принадлежащее ему имущество – конфисковать». Приговор зачитывался осуждённому, в конце произносилась стандартная фраза: «Приговор объявлен в законном порядке. Приведут в исполнение в течение десяти дней, на это время улучшат питание». Следующей бумажкой в деле была справка об уничтожении паспорта. Настоящий конвейер смерти.
Все трое обвинялись в участии в контрреволюционной организации церковников-тихоновцев, подготавливающей восстание в случае войны с Германией. Расстреляли только одного – отца Михаила Едлинского, 17 ноября 1937 года, ровно через месяц после ареста. А владыка Константин и отец Александр были убиты неделей раньше во время допросов. В рапорте следователя утверждалось, что они умерли от «сердечной недостаточности». Перед вами архивные документы, пожелтевшие страницы «расстрельных» дел.
Дело №12453
Митрополит Константин (Дьяков), 1864 – 1937.
Дьяков Константин Григорьевич.
Адрес: Киев, ул. Л. Толстого, 39.
Родился 19 мая 1864 г., с. Старая Водолага Харьковской области.
Окончил Харьковскую Духовную Академию.
Дочь – Мелитина Константиновна Дьякова, работала в Наркомздраве УССР, замужем за племянником Дьякова Константина Дьяковым Борисом Александровичем. Арестована 19 сентября 1937 года. Борис арестован 3 апреля 1937 года. Дьяков К.Г. арестован 29 октября 1937 года. Скончался 10 ноября 1937 года. До революции – священник, после – епископ, митрополит. Обвинялся по статье 54-10 и 54-11. Митрополит Константин в 1923 г. в Харькове был арестован, обвинение не было предъявлено, освобождён через 2 месяца. В 1926 году повторно арестован в Харькове, освобождён через 3 недели, обвинение не предъявлено.
Мученическая кончина
РАПОРТ
9/11-37 на 22 часа мной был вызван на допрос в к. 164 арестованный Дьяков. Дьяков был доставлен около 24 часов. По прибытии на допрос Дьяков попросил дать ему воды, указав, что он плохо себя чувствует и просил дать ему отдохнуть 5 – 10 минут. Ещё через 2 – 3 минуты Дьяков побледнел и упал со стула на пол. Я позвонил оперуполномоченному 4 отдела УГБ Гольдфарбу, который зашёл ко мне в комнату и вызвал по телефону врача из санотдела. Минут через 10 – 15 после вызова дежурный врач Мороз прибыл. Несмотря на то, что был принят ряд мер к приведению Дьякова в чувство (уколы, а затем искусственное дыхание) подследственный скончался. Как видно из акта врача Мороза, причиной смерти Дьякова послужил артерио-склероз сосудов. По показаниям арестованных архиепископов Линчевского, Делиева и монаха Промлева, Дьяков является руководителем антисоветской фашистской организации церковников (тихоновцев), широко разветвлённой по Украине, давал указания епископам о подготовке кадров для вооружённого восстания в случае войны с Германией, создании фашистских групп на периферии и проведении антисоветской работы в связи с переписью населения и подготовкой к выборам в Советы.
Помощник начальника 4 отдела УГБ младший лейтенант Перцов.
Чем была вызвана двухчасовая задержка – мы не знаем. Митрополит не мог идти? Его где-то предварительно обрабатывали? Неизвестно.
Заметим, что городищенские священники здесь поимённо не упоминаются, а лишь косвенно, они – «сеть». Вероятно, не стоит доверять протоколу, хранящемуся в черкасском деле, и в той части, где указывается, что городищенские мученики Василий Кедреновский (1880 – 1937), Александр Коломацкий (1882 – 1937), Иоанн Андриевский (1878 – 1937), Симеон Бондаренко (1886 – 1937), Самуил Кучеренко (1882 – 1937) были расстреляны 2 ноября 1937 г. Но пока ещё был жив митрополит, дело не было абсолютно провальным. При этом в деле из черкасского архива, как мы помним, указано, что митрополит Константин уже был осуждён. В чём же дело? Это значит, что в то время имелся «липовый» приговор Тройки о его расстреле, что и нашло отражение в «Житии». Просто в НКВД потом, задним числом, заметая следы, постарались развести во времени фигурантов по несостоявшемуся громкому делу.
Но следователь, помощник начальника 4 отдела УГБ младший лейтенант Перцов, потерпел фиаско – громкое дело «развалилось». Планы рассыпались: погиб главный фигурант. При проверке дела в 1940-м (после замены Ежова на Берию) бездарная «липа» открылась и была как-то подправлена. А в черкасском деле «липа» об осуждении (Тройка была одна на Киевскую область) как была, так и осталась, не до всего доходили руки. Но следователь, проваливший дело, был крепко наказан – даже исключён из партии и из НКВД за чрезмерное «использование мер физического воздействия» по отношению к подследственным, в результате чего многие из них не дожили до суда. Однако следователя не судили, так как «меры физического воздействия он допускал с санкции руководства НКВД УССР». Следователь жил в Киеве, на улице Красноармейской, и умер в 1954 году. Мы не знаем, что довелось испытать перед смертью его жертвам – старым и беззащитным людям. Но знаем, что они не отреклись от веры, не лжесвидетельствовали, как того требовали следователи, и даже не проклинали своих убийц.
Матушка Леонила
Митрополит Константин принял мученическую кончину во время допроса 10 ноября 1937 года. Место его погребения известно благодаря тому, что неверующие назовут стечением обстоятельств, а верующие – чудом.
Из воспоминаний прихожанки Свято-Введенского монастыря:
Леонила Яковлевна Лемисова, которая похоронена возле митрополита Константина, – была матушкой. Муж её, протодиакон Троицкой церкви отец Сергий Лемисов, был убит вместе с митрополитом Константином, хотя матушке долго говорили, что он выслан без права переписки. Леонила Яковлевна узнала о том, что митрополита Константина убили, – в 1955 или 1956 году. Она всё время посылала в НКВД запросы о муже. Ответили ей только после смерти Сталина, написали, что он невинно пострадал. И тогда она сказала, что раз они были арестованы вместе, то вместе их и убили. Она всё время ходила в тюрьму после ареста. Извозчик, который вывозил тела расстрелянных из тюрьмы на кладбище, однажды рассказал, что был один такой благообразный старичок, и он даже накрыл ему лицо платком. А потом этот старичок приснился ему в архиерейском облачении и поблагодарил, что он закрыл ему лицо. Этот извозчик и указал место, где похоронен митрополит Константин. Леонила Яковлевна жила в доме возле Троицкой церкви, где сейчас парикмахерская. Она была псаломщицей в Троицкой церкви. Её выселили после ареста мужа, и она жила на Печерске в маленьком домике. Детей у неё не было, Яковлевна всегда ухаживала за могилой митрополита Константина. У неё была его фотография, он был очень такой интересный, духовный. Она нам, девочкам, часто говорила: «Вы не представляете себе, какой это был архиерей».
Место погребения
Один из верующих извозчиков, знавших Владыку Константина, нашёл его труп, окутал шинелью и забрал из оврага (документально ничем не подтверждено). Затем он нашёл архиерейские одежды, облачил в них священномученика и похоронил его на кладбище.
Несмотря на наличие этого свидетельства, трудно рассматривать его иначе, как благочестивую легенду.
Маловероятно, что в 1937 году вывозом тел замученных в Лукьяновской тюрьме и их погребением занимался «благочестивый извозчик». Многочисленные факты говорят о том, что палачи из НКВД не доверяли даже эту работу никому постороннему из соображений секретности и «неразглашения».
Ближайшим к Лукьяновской тюрьме было одноимённое городское кладбище. В те годы дальние участки этого кладбища представляли собой практически пустырь с минимальным количеством ухоженных могил. Да и сегодня можно увидеть, что большинство захоронений сделано там после 1953 года, то есть после смерти Сталина. Вот эту землю и «осваивали» чекисты, заполняя её телами своих жертв. Киевляне боялись даже шептаться об этом, не говоря уже о том, чтобы проявлять какой-либо интерес к свежеразрытой земле. Хотя с 1936 года для подобных захоронений использовался спецобъект на Быковне, известно, что и на Лукьяновском кладбище продолжали тайно хоронить. Одним из таких мест захоронений был ров в районе нынешнего 45-го участка кладбища. По некоторым данным, эта расстрельная яма наполнялась с августа 1937 года по февраль 1938, то есть её постоянно докапывали и расширяли. Там покоятся тела многих священников арестованных в 1937 году.
Косвенным подтверждением того, что и владыка Константин (Дьяков), и протодиакон Сергий Лемисов покоятся именно в этой расстрельной яме, было свидетельство приснопамятного о. Алексия Глаголева (†1972 г.). Отец Алексий тайно, наблюдал, как тело его родителя, прот. Александра Глаголева, арестованного вместе с владыкой Константином, сбросили в эту яму. Это место он видел издали – приблизительно с 30...50 метров. Внучка отца Александра, Магдалина Алексеевна Глаголева-Пальян, говорила, что расположение его могилы условно. Так что практически нет сомнений, что тело замученного митрополита и всех его сподвижников находятся в этом месте.
Долгое время на этом участке был пустырь, на котором не позволяли хоронить, так как там якобы находится чумной могильник. После смерти Сталина «сверху» пришло разрешение хоронить на этом участке, заменив ложь о чуме на ложь о холере. Когда стали рыть могилы, откапывая человеческие тела, у людей возник вполне логичный вопрос: «Что же это за разновидность холеры, которая оставляет дырки в голове?», на что чиновники стандартно ответили: «Массовые расстрелы – дело рук фашистов». Но не следует забывать, что могилы копали бывшие фронтовики, которые хорошо разбирались в оружии. Натыкаясь на очередные захоронения, они приходили в недоумение. Девятимиллиметровая пуля от «Вальтера» или «Парабеллума» при выстреле в упор сносит полчерепа. Здесь же находили только дырку в затылке чуть больше 7 миллиметров. Это пули, которые в листе бумаги оставляют дырку радиусом 7,62 мм. Поскольку кости живого человека достаточно упруги, то отверстие получалось чуть меньше. О том, что выстрел был сделан в упор, косвенно свидетельствуют и костные гематомы. Опять же – на сырой кости при динамическом ударе (в данном случае выстреле в упор) возникает опухоль. Всё это присутствовало в останках смертников. Некоторые пули выходили навылет, а какие-то оставались.
Зимой 1995 года группа монахов Свято-Троицкого Ионинского монастыря совместно со служившим на Лукьяновском кладбище иером. Валерианом и группой прихожан провела обследование места предполагаемого захоронения сщмч. Константина. Приготовив раку для мощей священномученика, священники отслужили в храме молебен и стали с трепетом и молитвой прокапывать шурф на месте предполагаемой могилы. Открывшееся поразило настолько, что некоторые не смогли сдержать слёз. На глубине 150...180 см находился просто пласт человеческих костей, простирающийся во все стороны от выкопанной ямы. Кости, черепа, остатки сукна верхней одежды, пуговицы, фрагменты обуви... Всё было вперемешку, что не позволяло различить одни фрагменты скелетов от других. Мужчины и женщины, политические и уголовники, праведники и грешники лежат в одной могиле. Лежат даже не штабелями, а просто насыпью – так, как сбрасывали их в эту яму с телег или грузовика. Плотность захоронения – три человека на квадратный метр. По целому ряду антропометрических и других параметров можно было с уверенностью утверждать, что ни один из трёх найденных черепов священномученику не принадлежит. Все найденные останки были благоговейно погребены на том же месте.
На этом основании можно сказать, что среди тех, чьи тела находятся непосредственно под памятником, священномученика Константина нет. Но он, несомненно, похоронен в этой же яме в радиусе 30 метров. Поскольку в верхних слоях земли после смерти Сталина проводились множественные гражданские захоронения, полное обследование этого участка кладбища не представляется возможным. Потому было решено прекратить поиски во исполнение Соборных постановлений о святых мощах: «у коих не обретаются, оставить на Божие произволение».
Памятник
В 2002 году было принято решение установить на месте этой братской могилы достойный Крест-памятник. Эскизы были сделаны известным киевским церковным архитектором Ольгой Кругляк (ныне – монахиня Елена) на основе идей игумена Валериана (Головченко) и архимандрита Ионы (Черепанова, ныне – епископ Обуховский). Руководил проектом и оказывал всяческое содействие архим. Иона. Все расходы на создание памятника оплатил р.Б. Алексий О. Гранитные детали памятника были изготовлены в Коростышеве, художественную ковку выполнили мастера Александр и Константин Бледновы, а сборку и установку надгробия – работники Лукьяновского государственного музея-заповедника.
Памятник представляет собой полированный с трёх сторон гранитный параллелепипед, увенчанный Голгофой с мемориальной надписью и живописной иконой сщмч. Константина. Над Голгофой высится чёрный полутораметровый восьмиконечный крест, стилизованный под кованые прутья тюремной решётки. Крест, как виноградной лозой, увит колючей проволокой и украшен золочёным терновым венцом. Символика памятника говорит сама за себя даже непосвящённым.
Памятник был установлен в начале осени 2003 г., а 17 ноября 2003 года, при большом скоплении верующих, освящён приснопамятным преемником сщмч. Константина Блаженнейшим Митрополитом Владимиром (Сабоданом, †2014 г.).
Биографическая справка
19 мая 1864 г.Родился в семье священника в с. Старая Водолага Харьковской губернии.
Окончил Харьковскую Духовную Семинарию.
23 октября 1891 г.Хиротонисан в иерея. С момента хиротонии и до 1897 г. служил в соборной церкви г. Чугуева Харьковской губ.
C 1897 г.Священник Христорождественской церкви г. Харькова, законоучитель средних учебных заведений. Протоиерей.
1923 г.Арестован (г. Харьков). Освобождён через 3 недели.
1924 г.Пострижен в монашество с именем Константин.
Возведён в сан архимандрита.
21 сентября 1924 г.Хиротонисан во епископа Святейшим Патриархом Тихоном. Назначен епископом Сумским, временно управляющим Харьковской епархией.
12 апреля 1925 г.Подписал акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому).
1926 г.Арестован (г. Харьков). Находился в заключении в течение 2-х месяцев в тюрьме г. Харькова. Обвинение не предъявлено.
С 18 мая 1927 г.Член Временного Патриаршего Священного Синода при Заместителе Патриаршего Местоблюстителя Митрополите Сергии (Страгородском)
12 ноября 1927 г.Возведён в сан архиепископа. Назначен архиепископом Харьковским и Ахтырским.
1929 г.Вверено временное управление Днепропетровской епархией.1929 г.Вверено временное управление Феодосийской епархией.
2 апреля 1931 г.Награждён правом ношения креста на клобуке.
18 мая 1932 г.Возведён в сан митрополита. Назначен митрополитом Харьковским и Ахтырским, Патриаршим Экзархом Украины.
26 июня 1934 г.Назначен митрополитом Киевским, Патриаршим Экзархом Украины.
25 декабря 1936 г.Награждён правом предношения креста за богослужением.
29 октября 1937 г.Арестован вместе с группой духовенства и мирян во время богослужения в Свято-Покровской церкви г. Киева. Находился в заключении в Лукьяновской тюрьме г. Киева.
10 ноября 1937 г.Умер на допросе. Был выброшен в овраг с другими жертвами. Место захоронения – Братская могила на Лукьяновском кладбище г. Киева.
19 ноября 1993 г.Определением Синода Украинской Православной Церкви канонизирован как местночтимый святой Слободского края.
День памяти: 1 июня (19 мая ст. стиля).
Молитвы службы сщмч. Константину, Митрополиту Киевскому
Тропарь, глас 3:
Це́ркве Ру́сския сто́лпе непоколеби́мый, / благоче́стия пра́вило, / жития́ ева́нгельскаго о́бразе, / священному́чениче Константи́не, / Христа́ ра́ди пострада́вый да́же до кро́ве, / Его́же моли́ усе́рдно, / я́ко Нача́льника и Соверши́теля спасе́ния, / Русь Святу́ю утверди́ти в Правосла́вии // до сконча́ния ве́ка.
Кондак, глас 2:
Восхва́лим, ве́рнии, изря́днаго во святи́телех / и сла́внаго в му́ченицех Константи́на, / Правосла́вия побо́рника и благоче́стия ревни́теля, / Земли́ Ру́сския кра́сное прозябе́ние, / и́же страда́нием Небесе́ дости́же, / и та́мо те́пле мо́лит Христа́ Бо́га / спасти́ся душа́м на́шим.Величание
Величание:
Велича́ем тя, священному́чениче Константи́не, и чтим честна́я страда́ния твоя́, я́же за Христа́ претерпе́л еси́.
Молитва
Влады́ко Го́споди Бо́же наш, неизрече́нным Твои́м промышле́нием и мно́гою благода́тию предуставля́я святы́я Своя́, предви́дивый из мла́да богоуго́дное житие́ избра́нного во иера́рсех, ди́внаго в му́ченицех, святи́тельство свя́то, всесожже́ние слове́сное, и́стиннаго Ева́нгелию Христо́ву после́дователя просла́вил еси́. Те́мже по предуве́дению до́браго твоего́ изволе́ния, тебе́, святи́телю Константи́не, Бог устро́и путь страда́ния, во е́же сообра́зну ти бытии́ Сы́ну Его́ сме́ртию, и пролия́ти свяще́нную кровь твою́, Ему́же от ю́ности после́довал еси́, ле́гкий яре́м Христо́в на ра́ме свое́м поне́сл еси́, и сме́ртную от рук богобо́рческих испи́в ча́шу. Подвигополо́жник же Христо́с Бог ви́дяй по́двиг страда́ния твоего́, я́ко всепло́дие же́ртвенно прия́л тя в вы́шния оби́тели, иде́же со дерзнове́нием предстоя́ и в ли́це святы́х возводя́ся, священному́чениче Константи́не, помина́й нас недосто́йных и моли́ изба́витися от враг ви́димых и неви́димых и получи́ти благода́ть от Го́спода, Ему́же со Отце́м и Святы́м Ду́хом сла́ва, честь и поклоне́ние, во ве́ки. Ами́нь.
Подготовил игумен Валериан (Головченко) по материалам публикаций:
Олег Слепынин. Митрополит Константин: «Я принял решимость...». Православное информационное агентство «Русская линия», 2007.
Святослав Речинский. Церковь во времена испытаний. «Православие в Украине», 2004.
Архивно-следственное дело арх. №71156ФП.